— Если я достану алую розу, то та, которую я люблю, будет танцевать со мною... Но что же мне делать? В этом саду нет ни одной алой розы!..
И на глазах молодого студента появились слезы. Соловей, сидевший поблизости на столетнем дубу, наблюдал за юношей и слышал его слова.
— Неужели я не найду ни одной алой розы?!— с отчаянием восклицал студент.— Обидно ведь, от каких мелочей может зависеть счастье. Я изучил творения мудрецов, я знаю философию, и вдруг от одного настойчивого требования алой розы рушится моя жизнь!
— Наконец-то я вижу человека, который истинно любит, — проговорил соловей.— Сколько ночей я пел об искренней любви, скольким зорям я рассказывал о ней, но я не видел ее; и вот предо мною человек, любящий искренно, бескорыстно. Но какое горе отражается на его прекрасном лице.
— Завтра у принца будет бал,— прошептал юноша,— на нем будет и та, которую я люблю. Ах, только бы достать алую розу, и я буду танцевать с ней до рассвета. Как жаль, что в моем саду нет алой розы. Придется быть одному на балу. Она подумает, что я недостаточно предан ей, а потому и не исполнил ее желания. Я чувствую: мое сердце разорвется на части...
— Да, этот человек истинно любит,— сказал соловей.— Правду говорят: "любовь дороже золота и драгоценных камней". Теперь мне это понятно; и вот почему любовь не продается в магазинах и не ценится на вес золота и серебра.
— Заиграет оркестр,— продолжал сетовать юноша,—и она будет под его звуки танцевать. Вокруг нее столпятся придворные, и она поочередно начнет с ними танцевать, а со мной нет. Она кинет на меня презрительный взгляд, потому что я не достал ей алой розы!..
Студент беспомощно опустился на траву и заплакал.
— Он плачет... о чем? — спросила проползавшая мимо ящерица.
— А ведь и правда... о чем?— удивилась бабочка, порхавшая на солнце.
— О чем, не знаешь?— прошептала своей соседке нежная маргаритка.
— Ему нужна алая роза и он о ней плачет,— громко сказал соловей.
— Как! о красной розе? Да ведь это смешно! — воскликнули все разом, а ящерица залилась безудержным смехом.
Только один соловей не смеялся; он понял горе студента и молча сидел на дереве, стараясь проникнуть в тайну истинной любви.
Но не долго он так сидел; вдруг он встрепенулся, взмахнул крылышками и быстро полетел через сад на средину зеленой луговины. Здесь рос красивый розовый куст. Соловей сел на одну из его ветвей и сказал кусту:
— Послушай, дай мне из твоего букета одну розу; за это я спою тебе чудную песню...
— Я не могу исполнить твоей просьбы: каждая роза дорога мне, как матери дитя,— отвечал куст и посоветовал соловью пойти к брату, тоже розовому кусту, находившемуся недалеко.
Соловей прилетел к этому кусту и стал просить у него одну розу.
— Подари мне одну розу, и я спою тебе нежную песню...
Куст покачал головой и ответил:
— Мои розы дороже всего для меня и я не могу тебе дать ни одной из них. Но обратись к моему брату под окном студента. У него целое деревцо; быть может, он и даст тебе одну розу.
Соловей прилетел к окну студента и сказал розовому деревцу:
— Дай мне одну розу, и я спою тебе восхитительную песенку!
Покачав головой, деревцо ответило:
— О, если бы ты знал, как прелестны мои розы! Они алее кораллов и нежнее лапок молодой голубки. К сожалению, весенний мороз уничтожил мои бутоны, сковал мою кровь, и мне не придется цвести нынешним летом.
— Ты понимаешь,— с мольбой произнес соловей,— я хочу только одну розу... Неужели я не добуду ее!
— Только одним способом можно достать эту розу,— раздумчиво сказало деревцо,— но мне не хотелось бы рекомендовать тебе этот способ...
— Скажи же, скажи его мне!— настойчиво стал просить соловей.
— Хорошо,— ответило деревцо.—Ты должен сам создать красную розу, окрасив ее кровью своего сердца при звуках музыки, во время лунного сияния. Вот мой завядший бутон. Его шипом ты должен пронзить свою грудь и петь всю ночь до зари. Шип вонзится в твое сердце и, проколов его, перельет твою кровь в меня... Твоя кровь оживит меня, и бутон расцветет... Согласен ли ты?
— Своей смертью я должен купить красную розу,— это слишком дорогая цена!..— воскликнул соловей.— Разумеется, я, как и всякое создание, дорожу своей жизнью... Я люблю зеленый лес, золотое солнце и жемчужную луну. Мне сладок аромат леса и цветов. Но любовь дороже жизни, и сердце человека, который любит, несравненно ценнее сердца птицы!..
Соловей развернул, крылышки и поднялся в воздух. Бесшумно пролетев по саду, он сел недалеко от студента, который все еще лежал на траве со слезами на глазах.
— Отбрось печаль: ты будешь иметь красивую розу!— громко сказал ему соловей.— При звуках музыки, во время лунного сияния я воскрешу розу, окрасив ее кровью моего сердца. Но за это ты должен дать мне обещание верно любить. Истинная любовь ведь выше мудрости и несокрушима...
Студент, прислушавшись к чириканью соловья, поднял голову, но тотчас же опять ее опустил.
Он не понимал языка птички, хотя и знал все, что было написано в книгах.
Один лишь столетний дуб понял слова птички и взгрустнул. Он сильно любил соловья за его песни, который тот пел, сидя в своем гнезде.
— Милая птичка, пропой мне в последний раз песенку!— тихим трепетанием листьев прошептала, он. — Мне будет так скучно без тебя!
Соловей сжалился над дубом и сталь петь для него. Он начал, тихо, и его голос был подобен журчанию ручейка, но потом его песнь переливалась все громче и громче... Наконец, сделав повышенную трель, соловей сразу смолк...
Студент встал и пошел домой, размышляя о том, что та, которую он любит, хотя и имеет чудную внешность, но зато черства сердцем и не способна жертвовать собою для других. Придя в комнату, он лег и, продолжая думать о своей любви, заснул.
Между тем соловей сидел на дубу и ждал, когда взойдет луна. С ее восходом она, снялся и полетел к розовому кусту. Прижавшись грудью к острому шипу, он запел... По мере того как одна песня сменяла другую, острый шип все больше и больше вонзался в грудь соловья, переливая его кровь в розовый куст. И всю ночь холодная серебряная луна слушала песни соловья. А над шипом зацветала прекрасная роза; с каждой песней она развертывала по лепестку. Сначала роза была бледна, как туманная утренняя заря. Но с проблесками рассвета она стала принимать нежно-розовую окраску.
— Прижимайся крепче, птичка, — сказал куст соловью,—иначе роза не расцветет с наступлением дня...
Соловей стал крепче жаться к шипу и еще звонче начал петь, восхваляя нежную любовь молодости. На лепестках розы появился легкий нежный румянец; но роза еще не окрасилась пурпуром, потому что шип не коснулся пока сердца соловья.
— Ближе, крепче прижмись, иначе роза не расцветет до утра!— потребовал опять куст.
Соловей крепче прильнул к шипу, и шип коснулся его сердца. Острая боль зажглась в нем. Но еще звучнее стала песнь соловья. Он пел о вечной, бессмертной любви, которая не боится даже и смерти. И вдруг... роза зарделась и расцвела, как пурпурная заря востока. Ее лепестки стали подобны рубину.
Он издал последний слабый звук... Казалось, что бледная луна позабыла о рассвете и застыла...
— Гляди, гляди,— закричало соловью деревцо,— ведь роза расцвела!
Но соловей уже не слыхал этого восклицания: он был мертв и лежал бездыханным на траве.
Проснувшись утром, студент отворил в сад окно.
— Какая чудная алая роза! Я никогда не видал такого дивного цветка!— воскликнул он и сорвал ее. Одевшись, он побежал к той, которую любил.
Юноша бережно держал розу в руке, твердя лишь: "какое счастье! какое счастье!.."
Молодая девушка, дочь профессора, сидела на террасе и разматывала клубок шелка.
Поздоровавшись с ней, студент, еще не доходя, закричал ей:
— Ну, вы должны танцевать со мной: я достал вам алую розу. Вы приколете ее на вечере к груди, и этот цветок расскажет вам о моей любви.
Но девушка сдвинула брови и сказала:
— Мне кажется, эта роза не под цвет к моему платью. А потом — племянник герцога подарил мне прекрасный настоящие драгоценности. Согласитесь, что они дороже вашей розы...
— Ах, как вы неблагодарны!— воскликнул студент, с сердцем кидая розу на дорогу.
— Вы очень дерзки!— сердито крикнула девушка — Кто вы в сравнении с племянником герцога? У вас нет даже и серебряных пряжек на башмаках, как у него...
С этими словами девушка поспешно встала и ушла в комнату.
— Как жалка несбыточная любовь,— сказал студент.— Очевидно, в наш век заслуживает внимания только все практичное. Но все-таки я снова примусь за философию.
Уходя, студент взглянул на дорогу. Проезжавший экипаж смял колесом розу и вдавил ее в пыльную колею.
Оскар Уайльд. Соловей и роза. 1888 г. Перевод: И.П. Сахарова в изложении для детей. Иллюстрации: Ф. Милославина
("Соловей и роза" на английском языке)
“She said that she would dance with me if I brought her red roses,” cried the young Student; “but in all my garden there is no red rose.”
From her nest in the holm-oak tree the Nightingale heard him, and she looked out through the leaves, and wondered.
“No red rose in all my garden!” he cried, and his beautiful eyes filled with tears. “Ah, on what little things does happiness depend! I have read all that the wise men have written, and all the secrets of philosophy are mine, yet for want of a red rose is my life made wretched.”
“Here at last is a true lover,” said the Nightingale. “Night after night have I sung of him, though I knew him not: night after night have I told his story to the stars, and now I see him. His hair is dark as the hyacinth-blossom, and his lips are red as the rose of his desire; but passion has made his face like pale ivory, and sorrow has set her seal upon his brow.”
“The Prince gives a ball to-morrow night,” murmured the young Student, “and my love will be of the company. If I bring her a red rose she will dance with me till dawn. If I bring her a red rose, I shall hold her in my arms, and she will lean her head upon my shoulder, and her hand will be clasped in mine. But there is no red rose in my garden, so I shall sit lonely, and she will pass me by. She will have no heed of me, and my heart will break.”
“Here indeed is the true lover,” said the Nightingale. “What I sing of, he suffers—what is joy to me, to him is pain. Surely Love is a wonderful thing. It is more precious than emeralds, and dearer than fine opals. Pearls and pomegranates cannot buy it, nor is it set forth in the marketplace. It may not be purchased of the merchants, nor can it be weighed out in the balance for gold.”
“The musicians will sit in their gallery,” said the young Student, “and play upon their stringed instruments, and my love will dance to the sound of the harp and the violin. She will dance so lightly that her feet will not touch the floor, and the courtiers in their gay dresses will throng round her. But with me she will not dance, for I have no red rose to give her”; and he flung himself down on the grass, and buried his face in his hands, and wept.
“Why is he weeping?” asked a little Green Lizard, as he ran past him with his tail in the air.
“Why, indeed?” said a Butterfly, who was fluttering about after a sunbeam.
“Why, indeed?” whispered a Daisy to his neighbour, in a soft, low voice.
“He is weeping for a red rose,” said the Nightingale.
“For a red rose?” they cried; “how very ridiculous!” and the little Lizard, who was something of a cynic, laughed outright.
But the Nightingale understood the secret of the Student’s sorrow, and she sat silent in the oak-tree, and thought about the mystery of Love.
Suddenly she spread her brown wings for flight, and soared into the air. She passed through the grove like a shadow, and like a shadow she sailed across the garden.
In the centre of the grass-plot was standing a beautiful Rose-tree, and when she saw it she flew over to it, and lit upon a spray.
But the Tree shook its head.
“My roses are white,” it answered; “as white as the foam of the sea, and whiter than the snow upon the mountain. But go to my brother who grows round the old sun-dial, and perhaps he will give you what you want.”
So the Nightingale flew over to the Rose-tree that was growing round the old sun-dial.
“Give me a red rose,” she cried, “and I will sing you my sweetest song.”
But the Tree shook its head.
“My roses are yellow,” it answered; “as yellow as the hair of the mermaiden who sits upon an amber throne, and yellower than the daffodil that blooms in the meadow before the mower comes with his scythe. But go to my brother who grows beneath the Student’s window, and perhaps he will give you what you want.”
So the Nightingale flew over to the Rose-tree that was growing beneath the Student’s window.
“Give me a red rose,” she cried, “and I will sing you my sweetest song.”
But the Tree shook its head.
“My roses are red,” it answered, “as red as the feet of the dove, and redder than the great fans of coral that wave and wave in the ocean-cavern. But the winter has chilled my veins, and the frost has nipped my buds, and the storm has broken my branches, and I shall have no roses at all this year.”
“One red rose is all I want,” cried the Nightingale, “only one red rose! Is there no way by which I can get it?”
“There is away,” answered the Tree; “but it is so terrible that I dare not tell it to you.”
“Tell it to me,” said the Nightingale, “I am not afraid.”
“If you want a red rose,” said the Tree, “you must build it out of music by moonlight, and stain it with your own heart’s-blood. You must sing to me with your breast against a thorn. All night long you must sing to me, and the thorn must pierce your heart, and your life-blood must flow into my veins, and become mine.”
“Death is a great price to pay for a red rose,” cried the Nightingale, “and Life is very dear to all. It is pleasant to sit in the green wood, and to watch the Sun in his chariot of gold, and the Moon in her chariot of pearl. Sweet is the scent of the hawthorn, and sweet are the bluebells that hide in the valley, and the heather that blows on the hill. Yet Love is better than Life, and what is the heart of a bird compared to the heart of a man?”
So she spread her brown wings for flight, and soared into the air. She swept over the garden like a shadow, and like a shadow she sailed through the grove.
The young Student was still lying on the grass, where she had left him, and the tears were not yet dry in his beautiful eyes.
“Be happy,” cried the Nightingale, “be happy; you shall have your red rose. I will build it out of music by moonlight, and stain it with my own heart’s-blood. All that I ask of you in return is that you will be a true lover, for Love is wiser than Philosophy, though she is wise, and mightier than Power, though he is mighty. Flame-coloured are his wings, and coloured like flame is his body. His lips are sweet as honey, and his breath is like frankincense.”
The Student looked up from the grass, and listened, but he could not understand what the Nightingale was saying to him, for he only knew the things that are written down in books.
But the Oak-tree understood, and felt sad, for he was very fond of the little Nightingale who had built her nest in his branches.
“Sing me one last song,” he whispered; “I shall feel very lonely when you are gone.”
So the Nightingale sang to the Oak-tree, and her voice was like water bubbling from a silver jar.
When she had finished her song the Student got up, and pulled a note-book and a lead-pencil out of his pocket.
“She has form,” he said to himself, as he walked away through the grove—“that cannot be denied to her; but has she got feeling? I am afraid not. In fact, she is like most artists; she is all style, without any sincerity. She would not sacrifice herself for others. She thinks merely of music, and everybody knows that the arts are selfish. Still, it must be admitted that she has some beautiful notes in her voice. What a pity it is that they do not mean anything, or do any practical good.” And he went into his room, and lay down on his little pallet-bed, and began to think of his love; and, after a time, he fell asleep.
And when the Moon shone in the heavens the Nightingale flew to the Rose-tree, and set her breast against the thorn. All night long she sang with her breast against the thorn, and the cold crystal Moon leaned down and listened. All night long she sang, and the thorn went deeper and deeper into her breast, and her life-blood ebbed away from her.
She sang first of the birth of love in the heart of a boy and a girl. And on the top-most spray of the Rose-tree there blossomed a marvellous rose, petal following petal, as song followed song. Pale was it, at first, as the mist that hangs over the river—pale as the feet of the morning, and silver as the wings of the dawn. As the shadow of a rose in a mirror of silver, as the shadow of a rose in a water-pool, so was the rose that blossomed on the topmost spray of the Tree.
But the Tree cried to the Nightingale to press closer against the thorn. “Press closer, little Nightingale,” cried the Tree, “or the Day will come before the rose is finished.”
So the Nightingale pressed closer against the thorn, and louder and louder grew her song, for she sang of the birth of passion in the soul of a man and a maid.
And a delicate flush of pink came into the leaves of the rose, like the flush in the face of the bridegroom when he kisses the lips of the bride. But the thorn had not yet reached her heart, so the rose’s heart remained white, for only a Nightingale’s heart’s-blood can crimson the heart of a rose.
And the Tree cried to the Nightingale to press closer against the thorn. “Press closer, little Nightingale,” cried the Tree, “or the Day will come before the rose is finished.”
So the Nightingale pressed closer against the thorn, and the thorn touched her heart, and a fierce pang of pain shot through her. Bitter, bitter was the pain, and wilder and wilder grew her song, for she sang of the Love that is perfected by Death, of the Love that dies not in the tomb.
And the marvellous rose became crimson, like the rose of the eastern sky. Crimson was the girdle of petals, and crimson as a ruby was the heart.
But the Nightingale’s voice grew fainter, and her little wings began to beat, and a film came over her eyes. Fainter and fainter grew her song, and she felt something choking her in her throat.
Then she gave one last burst of music. The white Moon heard it, and she forgot the dawn, and lingered on in the sky. The red rose heard it, and it trembled all over with ecstasy, and opened its petals to the cold morning air. Echo bore it to her purple cavern in the hills, and woke the sleeping shepherds from their dreams. It floated through the reeds of the river, and they carried its message to the sea.
“Look, look!” cried the Tree, “the rose is finished now”; but the Nightingale made no answer, for she was lying dead in the long grass, with the thorn in her heart.
And at noon the Student opened his window and looked out.
“Why, what a wonderful piece of luck!” he cried; “here is a red rose! I have never seen any rose like it in all my life. It is so beautiful that I am sure it has a long Latin name”; and he leaned down and plucked it.
Then he put on his hat, and ran up to the Professor’s house with the rose in his hand.
The daughter of the Professor was sitting in the doorway winding blue silk on a reel, and her little dog was lying at her feet.
“You said that you would dance with me if I brought you a red rose,” cried the Student. “Here is the reddest rose in all the world. You will wear it to-night next your heart, and as we dance together it will tell you how I love you.”
But the girl frowned.
“I am afraid it will not go with my dress,” she answered; “and, besides, the Chamberlain’s nephew has sent me some real jewels, and everybody knows that jewels cost far more than flowers.”
“Well, upon my word, you are very ungrateful,” said the Student angrily; and he threw the rose into the street, where it fell into the gutter, and a cart-wheel went over it.
“Ungrateful!” said the girl. “I tell you what, you are very rude; and, after all, who are you? Only a Student. Why, I don’t believe you have even got silver buckles to your shoes as the Chamberlain’s nephew has”; and she got up from her chair and went into the house.
“What I a silly thing Love is,” said the Student as he walked away. “It is not half as useful as Logic, for it does not prove anything, and it is always telling one of things that are not going to happen, and making one believe things that are not true. In fact, it is quite unpractical, and, as in this age to be practical is everything, I shall go back to Philosophy and study Metaphysics.”
So he returned to his room and pulled out a great dusty book, and began to read.
Oscar Wilde. The Nightingale and the Rose. 1888.
Она сказала, что будет танцевать со мной, если я принесу ей красных роз, - воскликнул молодой Студент, - но в моем саду нет ни одной красной розы!
Его услышал Соловей, в своем гнезде на Дубе, и, удивленный, выглянул из листвы.
Ни единой красной розы во всем моем саду! - продолжал сетовать Студент, и его прекрасные глаза наполнились слезами. - Ах, от каких пустяков зависит порою счастье! Я прочел все, что написали мудрые люди, я постиг все тайны философии, - а жизнь моя разбита из-за того только, что у меня нет красной розы.
Вот он, наконец-то, настоящий влюбленный, - сказал себе Соловей. - Ночь за ночью я пел о нем, хотя и не знал его, ночь за ночью я рассказывал о нем звездам, и наконец я увидел его. Его волосы темны, как темный гиацинт, а губы его красны, как та роза, которую он ищет; но страсть сделала его лицо бледным, как слоновая кость, и скорбь наложила печать на его чело.
Завтра вечером принц дает бал, - шептал молодой Студент, - и моя милая приглашена. Если я принесу ей красную розу, она будет танцевать со мной до рассвета. Если я принесу ей красную розу, я буду держать ее в своих объятиях, она склонит головку ко мне на плечо, и моя рука будет сжимать ее руку. Но в моем саду нет красной розы, и мне придется сидеть в одиночестве, а она пройдет мимо. Она даже не взглянет на меня, и сердце мое разорвется от горя.
Это настоящий влюбленный, - сказал Соловей. - То, о чем я лишь пел, он переживает на деле; что для меня радость, то для него страдание. Воистину любовь - это чудо. Она драгоценнее изумруда и дороже прекраснейшего опала. Жемчуга и гранаты не могут купить ее, и она не выставляется на рынке. Ее не приторгуешь в лавке и не выменяешь на золото.
На хорах будут сидеть музыканты, - продолжал молодой Студент. - Они будут играть на арфах и скрипках, и моя милая будет танцевать под звуки струн. Она будет носиться по зале с такой легкостью, что ноги ее не коснутся паркета, и вокруг нее будут толпиться придворные в расшитых одеждах. Но со мной она не захочет танцевать, потому что у меня нет для нее красной розы.
И юноша упал ничком на траву, закрыл лицо руками и заплакал.
О чем он плачет? - спросила маленькая зеленая Ящерица, которая проползала мимо него, помахивая хвостиком.
Да, в самом деле, о чем? - подхватила Бабочка, порхавшая в погоне за солнечным лучом.
О чем? - спросила Маргаритка нежным шепотом свою соседку.
Он плачет о красной розе, - ответил Соловей.
О красной розе! - воскликнули все. - Ах, как смешно!
А маленькая Ящерица, несколько склонная к цинизму, беззастенчиво расхохоталась.
Один только Соловей понимал страдания Студента, он тихо сидел на Дубе и думал о таинстве любви.
Но вот он расправил свои темные крылышки и взвился в воздух. Он пролетел над рощей, как тень, и, как тень, пронесся над садом.
Посреди зеленой лужайки стоял пышный Розовый Куст. Соловей увидел его, подлетел к нему и спустился на одну из его веток.
Мои розы белые, - ответил он, - они белы, как морская пена, они белее снега на горных вершинах. Пойди к моему брату, что растет возле старых солнечных часов, - может быть, он даст тебе то, чего ты просишь.
И Соловей полетел к Розовому Кусту, что рос возле старых солнечных часов.
Дай мне красную розу, - воскликнул он, - и я спою тебе свою лучшую песню!
Но Розовый Куст покачал головой.
Мои розы желтые, - ответил он, - они желты, как волосы сирены, сидящей на янтарном престоле, они желтее златоцвета на нескошенном лугу. Пойди к моему брату, что растет под окном у Студента, может быть, он даст тебе то, чего ты просишь.
И Соловей полетел к Розовому Кусту, что рос под окном у Студента.
Дай мне красную розу, - воскликнул он, - и я спою тебе свою лучшую песню!
Но Розовый Куст покачал головой.
Мои розы красные - ответил он, - они красны, как лапки голубя, они краснее кораллов, что колышутся, как ветер, в пещерах на дне океана. Но кровь в моих жилах застыла от зимней стужи, мороз побил мои почки, буря поломала мои ветки, и в этом году у меня совсем не будет роз.
Одну только красную розу - вот все, чего я прошу, - воскликнул Соловей. - Одну-единственную красную розу! Знаешь ты способ получить ее?
Знаю, - ответил Розовый Куст, - но он так страшен, что у меня не хватает духу открыть его тебе.
Открой мне его, - попросил Соловей, - я не боюсь.
Если ты хочешь получить красную розу, - молвил Розовый Куст, - ты должен сам создать ее из звуков песни при лунном сиянии, и ты должен обагрить ее кровью сердца. Ты должен петь мне, прижавшись грудью к моему шипу. Всю ночь ты должен мне петь, и мой шип пронзит твое сердце, и твоя живая кровь перельется в мои жилы и станет моею кровью.
Смерть - дорогая цена за красную розу! - воскликнул Соловей. - Жизнь мила каждому! Как хорошо, сидя в лесу, любоваться солнцем в золотой колеснице и луною в колеснице из жемчуга. Сладко благоухание боярышника, милы синие колокольчики в долине и вереск, цветущий на холмах. Но Любовь дороже Жизни, и сердце какой-то пташки - ничто в сравнении с человеческим сердцем!
И, взмахнув своими темными крылышками. Соловей взвился в воздух. Он пронесся над садом, как тень, и, как тень, пролетел над рощей.
А Студент все еще лежал в траве, где его оставил Соловей, и слезы еще не высохли в его прекрасных глазах.
Радуйся! - крикнул ему Соловей. - Радуйся, будет у тебя красная роза. Я создам ее из звуков моей песни при лунном сиянии и обагрю ее горячей кровью своего сердца. В награду я прошу у тебя одного: будь верен своей любви, ибо как ни мудра Философия, в Любви больше Мудрости, чем в Философии, и как ни могущественна Власть, Любовь сильнее любой Власти. У нее крылья цвета пламени, и пламенем окрашено тело ее. Уста ее сладки, как мед, а дыхание подобно ладану.
Студент привстал на локтях и слушал, но он не понял того, что говорил ему Соловей, ибо он знал только то, что написано в книгах.
А Дуб понял и опечалился, потому что очень любил эту малую пташку, которая свила себе гнездышко в его ветвях.
Спой мне в последний раз твою песню, - прошептал он. - Я буду сильно тосковать, когда тебя не станет.
И Соловей стал петь Дубу, и пение его напоминало журчание воды, льющейся из серебряного кувшина.
Когда Соловей кончил петь, Студент поднялся с травы, вынул из кармана карандаш и записную книжку и сказал себе, направляясь домой из рощи:
Да, он мастер формы, это у него отнять нельзя. Но есть ли у него чувство? Боюсь, что нет. В сущности, он подобен большинству художников: много виртуозности и ни капли искренности. Он никогда не принесет себя в жертву другому. Он думает лишь о музыке, а всякий знает, что искусство эгоистично. Впрочем, нельзя не признать, что иные из его трелей удивительно красивы. Жаль только, что в них нет никакого смысла и они лишены практического значения.
И он пошел к себе в комнату, лег на узкую койку и стал думать о своей любви; вскоре он погрузился в сон.
Когда на небе засияла луна, Соловей прилетел к Розовому Кусту, сел к нему на ветку и прижался к его шипу. Всю ночь он пел, прижавшись грудью к шипу, и холодная хрустальная луна слушала, склонив свой лик. Всю ночь он пел, а шип вонзался в его грудь все глубже и глубже, и из нее по каплям сочилась теплая кровь.
Сперва он пел о том, как прокрадывается любовь в сердце мальчика и девочки. И на Розовом Кусте, на самом верхнем побеге, начала распускаться великолепная роза. Песня за песней - лепесток за лепестком. Сперва роза была бледная, как легкий туман над рекою, бледная, как стопы зари, и серебристая, как крылья рассвета. Отражение розы в серебряном зеркале, отражение розы в недвижной воде - вот какова была роза, расцветавшая на верхнем побеге Куста.
Уайлд Оскар
Соловей и роза
Оскар Уайльд
Соловей и роза
Она сказала, что будет танцевать со мной, если я принесу ей красных роз, - воскликнул молодой Студент, - но в моем саду нет ни одной красной розы.
Его услышал Соловей, в своем гнезде на Дубе, и, удивленный, выглянул из листвы.
Ни единой красной розы во всем моем саду! - продолжал сетовать Студент, и его прекрасные глаза наполнились слезами. - Ах, от каких пустяков зависит порою счастье! Я прочел все, что написали мудрые люди, я постиг все тайны философии, а жизнь моя разбита из-за того только, что у меня нет красной розы.
Вот он, наконец-то, настоящий влюбленный, - сказал себе Соловей. - Ночь за ночью я пел о нем, хотя и не знал его, ночь за ночью я рассказывал о нем звездам, и наконец я увидел его. Его волосы темны, как темный гиацинт, а губы его красны, как та роза, которую он ищет; но страсть сделала его лицо бледным, как слоновая кость, и скорбь наложила печать на его чело.
Завтра вечером принц дает бал, - шептал молодой Студент, - и моя милая приглашена. Если я принесу ей красную розу, она будет танцевать со мной до рассвета. Если я принесу ей красную розу, я буду держать ее в своих объятиях, она склонит головку ко мне на плечо, и моя рука будет сжимать ее руку. Но в моем саду нет красной розы, и мне придется сидеть в одиночестве, а она пройдет мимо. Она даже не взглянет на меня, и сердце мое разорвется от горя.
Это настоящий влюбленный, - сказал Соловей. - То, о чем я лишь пел, он переживает на деле; что для меня радость, то для него страдание. Воистину любовь - это чудо. Она драгоценнее изумруда и дороже прекраснейшего опала. Жемчуга и гранаты не могут купить ее, и она не выставляется на рынке. Ее не приторгуешь в лавке и не выменяешь на золото.
На хорах будут сидеть музыканты, - продолжал молодой Студент. - Они будут играть на арфах и скрипках, и моя милая будет танцевать под звуки струн. Она будет носиться по зале с такой легкостью, что ноги ее не коснутся паркета, и вокруг нее будут толпиться придворные в расшитых одеждах. Но со мной она не захочет танцевать, потому что у меня нет для нее красной розы.
И юноша упал ничком на траву, закрыл лицо руками и заплакал.
О чем он плачет? - спросила маленькая зеленая Ящерица, которая проползала мимо него, помахивая хвостиком.
Да, в самом деле, о чем? - подхватила Бабочка, порхавшая в погоне за солнечным лучом.
О чем? - спросила Маргаритка нежным шепотом свою соседку.
Он плачет о красной розе, - ответил Соловей.
О красной розе! - воскликнули все. - Ах, как смешно!
А маленькая Ящерица, несколько склонная к цинизму, беззастенчиво расхохоталась.
Один только Соловей понимал страдания Студента, он тихо сидел на Дубе и думал о таинстве любви.
Но вот он расправил свои темные крылышки и взвился в воздух. Он пролетел над рощей, как тень, и, как тень, пронесся над садом.
Посреди зеленой лужайки стоял пышный Розовый Куст. Соловей увидел его, подлетел к нему и спустился на одну из его веток.
Мои розы белые, - ответил он, - они белы, как морская пена, они белее снега на горных вершинах. Пойди к моему брату, что растет возле старых солнечных часов, - может быть, он даст тебе то, чего ты просишь.
И Соловей полетел к Розовому Кусту, что рос возле старых солнечных часов.
Дай мне красную розу, - воскликнул он, - и я спою тебе свою лучшую песню!
Но Розовый Куст покачал головой.
Мои розы желтые, - ответил он, - они желты, как волосы сирены, сидящей на янтарном престоле, они желтее златоцвета на нескошенном лугу. Пойди к моему брату, что растет под окном у Студента, может быть, он даст тебе то, чего ты просишь.
И Соловей полетел к Розовому Кусту, что рос под окном у Студента.
Дай мне красную розу, - воскликнул он, - и я спою тебе свою лучшую песню!
Но Розовый Куст покачал головой.
Мои розы красные - ответил он, - они красны, как лапки голубя, они краснее кораллов, что колышутся, как ветер, в пещерах на дне океана. Но кровь в моих жилах застыла от зимней стужи, мороз побил мои почки, буря поломала мои ветки, и в этом году у меня совсем не будет роз.
Одну только красную розу - вот все, чего я прошу, - воскликнул Соловей. - Одну-единственную красную розу! Знаешь ты способ получить ее?
Знаю, - ответил Розовый Куст, - но он так страшен, что у меня не хватает духу открыть его тебе.
Открой мне его, - попросил Соловей, - я не боюсь.
Если ты хочешь получить красную розу, - молвил Розовый Куст, - ты должен сам создать ее из звуков песни при лунном сиянии, и ты должен обагрить ее кровью сердца. Ты должен петь мне, прижавшись грудью к моему шипу. Всю ночь ты должен мне петь, и мой шип пронзит твое сердце, и твоя живая кровь перельется в мои жилы и станет моею кровью.
Смерть - дорогая цена за красную розу, - воскликнул Соловей. - Жизнь мила каждому! Как хорошо, сидя в лесу, любоваться солнцем в золотой колеснице и луною в колеснице из жемчуга. Сладко благоухание боярышника, милы синие колокольчики в долине и вереск, цветущий на холмах. Но Любовь дороже Жизни, и сердце какой-то пташки - ничто в сравнении с человеческим сердцем!
И, взмахнув своими темными крылышками. Соловей взвился в воздух. Он пронесся над садом, как тень, и, как тень, пролетел над рощей.
А Студент все еще лежал в траве, где его оставил Соловей, и слезы еще не высохли в его прекрасных глазах.
Радуйся! - крикнул ему Соловей. - Радуйся, будет у тебя красная роза. Я создам ее из звуков моей песни при лунном сиянии и обагрю ее горячей кровью своего сердца. В награду я прошу у тебя одного: будь верен своей любви, ибо как ни мудра Философия, в Любви больше Мудрости, чем в Философии, и как ни могущественна Власть, Любовь сильнее любой Власти. У нее крылья цвета пламени, и пламенем окрашено тело ее. Уста ее сладки, как мед, а дыхание подобно ладану.
Она сказала, что будет танцевать со мной, если я принесу ей красных роз, - воскликнул молодой Студент, - но в моем саду нет ни одной красной розы.
Его услышал Соловей, в своем гнезде на Дубе, и, удивленный, выглянул из листвы.
Ни единой красной розы во всем моем саду! - продолжал сетовать Студент, и его прекрасные глаза наполнились слезами. - Ах, от каких пустяков зависит порою счастье! Я прочел все, что написали мудрые люди, я постиг все тайны философии, - а жизнь моя разбита из-за того только, что у меня нет красной розы.
Вот он наконец-то, настоящий влюбленный, - сказал себе Соловей. - Ночь за ночью я пел о нем, хотя и не знал его, ночь за ночью я рассказывал о нем звездам, и наконец я увидел его. Его волосы темны, как темный гиацинт, а губы его красны, как та роза, которую он ищет; но страсть сделала его лицо бледным, как слоновая кость, и скорбь наложила печать на его чело.
Завтра вечером принц дает бал, - шептал молодой Студент, - и моя милая приглашена. Если я принесу ей красную розу, она будет танцевать со мной до рассвета. Если я принесу ей красную розу, я буду держать ее в своих объятиях, она склонит голову ко мне на плечо, и моя рука будет сжимать ее руку. Но в моем саду нет красной розы, и мне придется сидеть в одиночестве, а она пройдет мимо. Она даже не взглянет на меня, и сердце мое разорвется от горя.
Это настоящий влюбленный, - сказал Соловей. - То, о чем я лишь пел, он переживает на деле; что для меня радость, то для него страдание. Воистину любовь - это чудо. Она драгоценнее изумруда и дороже прекраснейшего опала. Жемчуга и гранаты не могут купить ее, и она не выставляется на рынке. Ее не приторгуешь в лавке и не выменяешь на золото.
На хорах будут сидеть музыканты, - продолжал молодой Студент. - Они будут играть на арфах и скрипках, и моя милая будет танцевать под звуки струн. Она будет носиться по зале с такой легкостью, что ноги ее не коснутся паркета, и вокруг нее будут толпиться придворные в расшитых одеждах. Но со мной она не захочет танцевать, потому что у меня нет для нее красной розы.
И юноша упал ничком на траву, закрыл лицо руками и заплакал.
О чем он плачет? - спросила маленькая зеленая Ящерица, которая проползала мимо него, помахивая хвостиком.
Да, в самом деле, о чем? - подхватила Бабочка, порхавшая в погоне за солнечным лучом.
О чем? - спросила Маргаритка нежным шепотом свою соседку.
Он плачет о красной розе, - ответил Соловей.
О красной розе! - воскликнули все. - Ах, как смешно!
А маленькая Ящерица, несколько склонная к цинизму, беззастенчиво расхохоталась.
Один только Соловей понимал страдания Студента, он тихо сидел на Дубе и думал о таинстве любви.
Но вот он расправил свои темные крылышки и взвился в воздух. Он пролетел над рощей, как тень, и, как тень, пронесся над садом.
Посреди зеленой лужайки стоял пышный Розовой Куст. Соловей увидел его, подлетел к нему и спустился на одну из его веток.
Мои розы белые, - ответил он, - они белы, как морская пена, они белее снега на горных вершинах. Поди к моему брату, что растет возле старых солнечных часов, - может быть, он даст тебе то, чего ты просишь.
И Соловей полетел к Розовому Кусту, что рос возле старых солнечных часов.
Дай мне красную розу, - воскликнул он, - и я спою тебе свою лучшую песню!
Но Розовый Куст покачал головой.
Мои розы желтые, - ответил он, - они желты, как волосы сирены, сидящей на янтарном престоле, они желтее златоцвета на нескошенном лугу. Поди к моему брату, что растет под окном у Студента, может быть, он даст тебе то, чего ты просишь.
И Соловей полетел к Розовому Кусту, что рос под окном у Студента.
Дай мне красную розу, - воскликнул он, - и я спою тебе свою лучшую песню!
Но Розовый Куст покачал головой.
Мои розы красные, - ответил он, - они красны, как лапки голубя, они краснее кораллов, что колышутся, как веер, в пещерах на дне океана. Но кровь в моих жилах застыла от зимней стужи, мороз побил мои почки, буря поломала мои ветки, и в этом году у меня совсем не будет роз.
Одну только красную розу - вот все, чего я прошу, - воскликнул Соловей. - Одну-единственную красную розу! Знаешь ты способ получить ее?
Знаю, - ответил Розовый Куст, - но оп так страшен, что у меня не хватает духу открыть его тебе.
Открой мне его, - попросил Соловей, - я не боюсь.
Если ты хочешь получить красную розу, - молвил Розовый Куст, - ты должен сам создать ее из звуков песни при лунном сиянии, и ты должен обагрить ее кровью сердца. Ты должен петь мне, прижавшись грудью к моему шипу. Всю ночь ты должен мне петь, и мой шип пронзит твое сердце, и твоя живая кровь перельется в мои жилы и станет моею кровью.
Смерть - дорогая цена за красную розу, - воскликнул Соловей. - Жизнь мила каждому! Как хорошо, сидя в лесу, любоваться солнцем в золотой колеснице и луною в колеснице
из жемчуга. Сладко благоухание боярышника, милы синие колокольчики в долине и вереск, цветущий на холмах. Но Любовь дороже Жизни, и сердце какой-то пташки - ничто в сравнении с человеческим сердцем!
И, взмахнув своими темными крылышками, Соловей взвился в воздух. Он пронесся над садом, как тень, и, как тень, пролетел над рощей.
А Студент все еще лежал в траве, где его оставил Соловей, и слезы еще не высохли в его прекрасных глазах.
Радуйся! - крикнул ему Соловей. - Радуйся, будет у тебя красная роза. Я создам ее из звуков моей песни при лунном сиянии и обагрю ее горячей кровью своего сердца. В награду я прошу у тебя одного: будь верен своей любви, ибо, как ни мудра Философия, в Любви больше Мудрости, чем в Философии, - и как ни могущественна Власть, Любовь сильнее любой Власти. У нее крылья цвета пламени, и пламенем окрашено тело ее. Уста ее сладки, как мед, а дыхание подобно ладану.
Студент привстал на локтях и слушал, но он не понял того, что говорил ему Соловей; ибо он знал только то, что написано в книгах.
А Дуб понял и опечалился, потому что очень любил эту малую пташку, которая свила себе гнездышко в его ветвях.
Спой мне в последний раз твою песню, - прошептал он. - Я буду сильно тосковать, когда тебя не станет.
И Соловей стал петь Дубу, и пение его напоминало журчание воды, льющейся из серебряного кувшина.
Когда Соловей кончил петь, Студент поднялся с травы, вынул из кармана карандаш и записную книжку и сказал себе, направляясь домой из рощи:
Да, он мастер формы, это у него отнять нельзя. Но есть ли у него чувство? Боюсь, что нет. В сущности, он подобен большинству художников: много виртуозности и ни капли искренности. Он никогда не принесет себя в жертву другому. Он думает лишь о музыке, а всякий знает, что искусство эгоистично. Впрочем, нельзя не признать, что иные из его трелей удивительно красивы. Жаль только, что в них нет никакого смысла и они лишены практического значения.
И он пошел к себе в комнату, лег на узкую койку и стал думать о своей любви; вскоре он погрузился в сон.
Когда на небе засияла луна, Соловей прилетел к Розовому Кусту, сел к нему на ветку и прижался к его шипу. Всю ночь он пел, прижавшись грудью к шипу, и холодная хрустальная луна слушала, склонив свой лик. Всю ночь он пел, а шип вонзался в его грудь все глубже и глубже, и из нее по каплям сочилась теплая кровь.
Сперва он пел о том, как прокрадывается любовь в сердце мальчика и девочки. И на Розовом Кусте, на самом верхнем побеге, начала распускаться великолепная роза. Песня за песней - лепесток за лепестком. Сперва роза была бледная, как легкий туман над рекою, - бледная, как стопы зари, и серебристая, как крылья рассвета. Отражение розы в серебряном зеркале, отражение розы в недвижной воде - вот какова была роза, расцветавшая на верхнем побеге Куста.
А Куст кричал Соловью, чтобы тот еще крепче прижался к шипу.
Все крепче и крепче прижимался Соловей к шипу, и песня его звучала все громче и громче, ибо он пел о зарождении страсти в душе мужчины и девушки.
И лепестки розы окрасились нежным румянцем, как лицо жениха, когда он целует в губы свою невесту. Но шип еще не проник в сердце Соловья, и сердце розы оставалось белым, ибо только живая кровь соловьиного сердца может обагрить сердце розы.
Опять Розовый Куст крикнул Соловью, чтобы тот крепче прижался к шипу.
Крепче прижмись ко мне, милый Соловушка, не то день придет раньше, чем заалеет роза!
Соловей еще сильнее прижался к шипу, и острие коснулось наконец его сердца, и все тело его вдруг пронзила жестокая боль. Все мучительнее и мучительнее становилась боль, все громче и громче раздавалось пенье Соловья, ибо он пел о Любви, которая обретает совершенство в Смерти, о той Любви, которая не умирает в могиле.
И стала алой великолепная роза, подобно утренней заре на востоке. Алым стал ее венчик, и алым, как рубин, стало ее сердце.
Но вот он испустил свою последнюю трель. Бледная луна услышала ее и, забыв о рассвете, застыла на небе. Красная роза услышала ее и, вся затрепетав в экстазе, раскрыла свои лепестки навстречу прохладному дуновению утра. Эхо понесло эту трель к своей багряной пещере в горах и разбудило спавших там пастухов. Трель прокатилась по речным камышам, и те отдали ее морю.
Смотри! - воскликнул Куст. - Роза стала красной! Но Соловей ничего не ответил. Он лежал мертвый в высокой траве, и в сердце у него был острый шип.
В полдень Студент распахнул окно и выглянул в сад.
Ах, какое счастье! - воскликнул он. - Вот она, красная роза. В жизни не видал такой красивой розы! У нее, наверное, какое-нибудь длинное латинское название.
И он высунулся из окна и сорвал ее.
Потом он взял шляпу и побежал к Профессору, держа розу в руках.
Профессорская дочь сидела у порога и наматывала голубой шелк на катушку. Маленькая собачка лежала у нее в ногах.
Вы обещали, что будете со мной танцевать, если я принесу вам красную розу! - воскликнул Студент. - Вот самая красная роза на свете. Приколите ее вечером поближе к сердцу, и, когда мы будем танцевать, она расскажет вам, как я люблю вас.
Но девушка нахмурилась.
Боюсь, что эта роза не подойдет к моему туалету, - ответила она. - К тому же племянник камергера прислал мне настоящие каменья, а всякому известно, что каменья куда дороже цветов.
Как вы неблагодарны! - с горечью сказал Студент и бросил розу на землю.
Роза упала в колею, и ее раздавило колесом телеги.
Неблагодарна? - повторила девушка. - Право же, какой вы грубиян! Да и кто вы такой, в конце концов? Всего-навсего студент. Не думаю, чтоб у вас были такие серебряные пряжки к туфлям, как у камергерова племянника.
И она встала с кресла и ушла в комнаты.
Какая глупость - эта Любовь, - размышлял Студент, возвращаясь домой. - В ней и наполовину нет той пользы, какая есть в Логике. Она ничего не доказывает, всегда обещает несбыточное и заставляет верить в невозможное. Она удивительно непрактична, и так как наш век - век практический, то вернусь я лучше к Философии и буду изучать Метафизику.
И он вернулся к себе в комнату, вытащил большую запыленную книгу и принялся ее читать.
Соловей и роза
Оскар Уайльд
(перевод Моше Иофиса)
Посвящается Г.К.
"Она сказала, что будет танцевать со мной, если я подарю ей красные
розы, но в моём саду нет красных роз", - жаловался юный студент.
Соловей в гнезде на ветви могучего дуба услышал голос студента: "Ни
одной красной розы в моём саду. И из-за такой мелочи я могу лишиться счастья.
Я прочитал всё написанное мудрецами, познал все тайны философии, а из-за
одной красной розы я могу лишиться счастья всей моей жизни," - продолжал
сетовать студент, и его красивые глаза наполнились слезами.
"Вот это настоящий влюблённый", - подумал
соловей. - Совсем не ведая о нём, я пел для него каждый вечер.
Я рассказывал его историю звёздам в небе. Но только сейчас я увидел его
чёрные волосы, похожие на цветок гиацинта, и губы - алые, как тот цветок,
который он хочет найти. И за-за страсти его лицо стало бледнее слоновой
кости, а брови страдальчески изогнулись.
"Завтра ночью у принца будет бал, куда приглашена
моя
возлюбленная. Если я принесу ей красную розу, она будет танцевать со мной
до утра. Я буду держать её в своих объятиях, она склонит мне на плечо свою
красивую головку, а я буду сжимать её руку в своей ладони.
Но из-за того, что в моём саду нет красной розы, мне придётся сидеть одиноко,
а она пройдёт мимо, не обратив на меня внимания, и моё сердце разорвётся
от горя".
Соловей сказал: "Вот это настоящий влюблённый!
Он страдает от того, что я воспеваю. Его болью стало то, что меня радует.
Действительно, любовь - великая вещь!
Она дороже великолепных изумрудов и прекрасных опалов. Её не купить за жемчуг
и гранаты, и её не предлагают ни на одном рынке. Её даже невозможно обрести
за золото."
А студент жаловался всё горше: "Музыканты будут играть на струнных, и моя возлюбленная будет танцевать под звуки скрипок и арфы. В танце она будет так легка, что кружась, не коснётся пола, а вокруг неё будут толпиться нарядные кавалеры. Но она не станет танцевать со мной, потому что я не смогу подарить ей красную розу." И он бросился на траву, закрыл лицо руками и и залился горькими слезами.
"Отчего он так плачет?" - спросила, пробегая,
циничная зелёная ящерица, взмахнув хвостом.
"Действительно - почему?" - поинтересовалась бабочка, догоняя
солнечный зайчик.
Даже маргаритка шепнула: "В самом деле, почему?"
"Он плачет из-за красной розы," - объяснил соловей.
"Из-за красной розы? Как нелепо!" - воскликнула маленькая ящерица
и рассмеялась.
А соловей сочувствовал студенту, и, сидя в гнезде на вершине дуба, всё размышлял о тайне любви. Вдруг, расправив крылья, он вспорхнул ввысь и тенью пролетел над рощей, бесшумно проплыл над садом и обратился к красивому розовому кусту, который рос в середине поляны: "Дай мне одну красную розу, и я спою тебе сладчайшую песнь."
Розовый куст покачал головой: "Все мои розы
белы, словно пена морская, они даже белее снега в горах.
Лети к моему брату у старых солнечных часов: быть может, он даст тебе то,
что ты просишь."
И соловей полетел к розовому кусту, который рос недалеко от старых солнечных
часов. "Дай мне красную розу, и я спою тебе самую нежную песнь,"
- попросил он.
Но и этот куст покачал головой: "Все мои розы желты, как волосы русалки, восседающей на янтарном троне. Они желтее нарциссов, что цветут на лугу до тех пор, пока косец не скосит их своей остро наточенной косой. Может, мой брат, что растёт за окном у студента, даст тебе то, что ты хочешь, - спроси у него."
И соловей полетел к другому кусту. "Дай мне
красную розу, и я спою тебе нежнейшую песнь," - сказал он.
Но и этот куст покачал головой и сказал: "Обычно все мои розы красного
цвета: они красные, как лапки голубей. Они краснее коралловых плетений в
пещерах океанов. Но нынешняя суровая зима остудила мои вены, мороз общипал
почки, а втер сломал мои ветви. Вот почему в этом году у меня вовсе не будет
роз."
"Но мне нужна только одна роза! - воскликнул
соловей. - Неужели нет возможности вырастить хотя бы одну розу?"
- Такой путь есть, но он столь ужасный, что я даже не могу решиться сказать
тебе о нём.
- Скажи мне. Я не боюсь, - ответил соловей.
И розовый куст сказал: "Если ты хочешь красную розу, ты должен сотворить
её при свете луны из музыки собственной песни и окропить её кровью своего
сердца. Ты должен петь, крепко прижавшись своей грудью к моему шипу. И ты
должен петь всю ночь напролёт - до тех пор, пока розовый шип не пронзит
твоё сердце и кровь твоей жизни не заполнит мои вены и не станет моей кровью."
"Смерть - необычайно высокая цена за одну красную розу: ведь каждому дорога его жизнь," - размышлял соловей. - И так приятно жить в лесу, любоваться солнцем в его золотой карете и луной - в карете из серебристого жемчуга! А как сладостны ароматы боярышника и колокольчика из долины и запах вереска, что доносится с соседнего холма! Но любовь дороже жизни! И что значит сердце птицы по сравнению с сердцем влюблённого молодого человека?"
Расправив крылья, соловей снова взметнулся в воздух. Он тенью мелькнул над садом, тенью проплыл сквозь рощу.
А юный студент всё лежал на траве, и на его глазах
всё ещё не высохли слёзы. "Ликуй! Будь счастлив!" - воскликнул
соловей. - У тебя будет красная роза. Я сотворю её при лунном свете из своей
музыки и смешаю с кровью моего сердца. Ты же, прошу тебя, будь истинным
влюблённым, потому что любовь мудрее философии и могущественней любой власти,
сколь бы та ни была бы сильна. Крылья любви обагрены пламенем, и пламя бушует
в крови влюблённых. Губы влюблённого сладостны, как мёд, а дыхание его благоуханно."
Приподнявшись над травой, студент слушал, не понимая, о чём соловей поёт,
потому что знал лишь то, что написано в книгах.
Но старый дуб понимал и взгрустнул, потому что ему
очень нравился маленький соловей, гнездо которого было на его ветви. "Спой
мне прощальную песню, мне без тебя будет так одиноко, " - прошелестел
дуб листвой.
И соловей запел для дуба, и голос его напоминал пузырьки шампанского в серебряном
кубке. А когда соловей завершил свою песню, студент встал, вынул из кармана
карандаш и записал в блокноте:" У него есть форма. Этого у него не
отнимешь. Но умеет ли он чувтвовать? Боюсь, что нет. В сущности, он похож
на большинство художников, которые обладают стилем, но не проявляют какой-либо
искренности. Он не стал бы жертвовать собой ради других. Он думает о музыке,
а всем известно, что искусство эгоистично. Однако нельзя не признать, что
в голосе соловья слышны отдельные красивые трели. Жаль только, что они ничего
не означают, и от них нет никакой существенной пользы!"
Студент встал и, покинув рощу, вернулся домой, где лёг на кровать и стал грезить о своей любви, пока не заснул.
А соловей полетел к розовому кусту и при свете луны прильнул грудью к острому шипу. Маленький артист пел всю ночь напролёт, всё тесней и сильней прижимаясь к шипу, а хрустально-холодная луна наклонилась к своей карете и слушала нежные трели. Соловей пел всю ночь, и острый шип всё больнее и глубже пронизывал его грудь, пока кровь жизни не истекла из его сердца.
Вначале соловей пел о рождении в сердце мальчика
любви к девочке, а затем за первой песней последовали другие, и тогда на
самой верхней ветке розового куста стала расцветать роза - лепесток к лепестку…
Бледная, как туман над рекой, как первые лучи солнца ранним утром, и серебристая,
как крылья рассвета. На самой вершине куста расцветала роза, подобная тени
розы в серебряном зеркале или отражению розы на водной глади.
Но розовый куст продолжал призывать соловья: "Ещё
крепче, ещё сильнее прижмись к шипу, соловушка! Иначе роза не успеет созреть
до утра."
И соловей прижимался к розовому шипу всё сильнее, а песнь его становилась
всё более пронзительной: он пел о зарождении страсти в сердце мужчины и
девы.
Тем временем лепестки розы становились нежно-румяными, словно щёки жениха,
когда он целует губы невесты.
Но шип ещё не совсем проник в сердце соловушки, и сердце розы всё ещё оставалось бледным, потому что только сердце соловья может дать сердцу розы яркий малиновый цвет. А куст продолжал взывать: "Прижимайся теснее, мой маленький соловей, чтоб роза созрела до утра."
И соловей всё теснее и ближе прижимался к шипу, и внезапно острый шип пронзил сердце его острейшей болью. Невыносимо горькой была та боль, но ещё раздольней и выразительней стала песня соловья, потому что теперь он запел о любви, которая не умирает даже в могиле.
А чудесная роза обрела настоящую малиновость, став такой же яркой, как восход солнца. Малиновым стал весь венчик, лепесток к лепестку, и рубиново-красным стало сердце розы.
Голос соловья всё слабел, крылышки его затрепетали и глаза застлало пеленой. Горло его было стеснено, и песня его прерывалась. На последнем дыхании соловей выдал свой прощальный музыкальный аккорд. Совсем забыв о рассвете, бледная луна задержалась в небе, заслушавшись звуками музыки. И красная роза, услышав соловья, задрожала в экстазе и раскрыла свои лепестки навстречу холодному утру. Отзвуки песни донеслись до пурпурных пещер в горах и разбудили спавших где-то вдали пастухов. Песнь неслась вдоль берегов реки, и тростники развеяли соловьиное послание до самого синего моря. "Смотри, смотри!" - воскликнул розовый куст. Но соловей не ответил… Он замертво упал на траву с острым шипом внутри сердца.
В полдень студент открыл окно и, заглянув в сад, восторженно воскликнул:
"Какая удача! Я в жизни не видел такой красивой розы! Несомненно у
неё длинное латинское название." Он протянул руку и сорвал розу.
Затем, надев шляпу, он помчался к дому профессора.
Студент увидел дочь профессора - она наматывала на веретено голубые шелковые
нити. Он сказал ей: "Ты обещала танцевать со мой, если я принесу тебе
красную розу. Я принёс тебе самую красивую розу на свете. Ты прикрепишь
её у сердца, мы будем танцевать, и я скажу, как крепко я тебя люблю."
Но девушка ничуть не обрадовалась: "Я думаю, что эта роза не подойдёт к моему платью. А, кроме того, племянник камергера прислал мне настоящую драгоценность, которая стоит намного больше каких-то там цветов."
"Ах ты, неблагодарная! - воскликнул студент и выбросил розу в лужу на улице, где её раздавило колесом проезжавшей телеги.
"Я неблагодарная?! Ты очень груб. К тому же, кто ты такой? Всего-навсего студент. Не думаю, чтобы у тебя на туфлях были хотя бы такие серебряные пряжки, как у племянника камергера", - ответила она, поднялась со стула и ушла в дом.
" Любовь… Какая это глупая штука! - думал студент,
удаляясь. - Она наполовину менее полезна логики, потому что ничего не доказывает;
она говорит о том, что, может быть, никогда не случится, и она побуждает
верить в неправду. В сущности, она весьма непрактична, а так как в нынешнем
веке всё должно быть практичным, мне следует вернуться к философии и метафизике."
И, войдя в комнату, он снял с книжной полки большой пыльный том и углубился
в чтение.